Мать молодогвардейца Ивана Земнухова
«Не дай Бог хоронить своего ребенка», — эту фразу обычно произносят немолодые, познавшие горе женщины. Неважно: богатые они или бедные, известные или простые деревенские.
В деревне Кривые Луки на Рязанщине тёплым октябрьским днём 1891 года родилась Настенька Капленкова.
Не учили девочку грамоте, но росла она смышлёной, работящей. Рано научилась жать, вязать снопы. В 17 лет посватал Настю Александр Земнухов. Поженились. Только стала привыкать она к своему неразговорчивому мужу, как прошёл слух о германской войне.
За всю войну не пришло ей ни одной весточки. Зато сколько радости было припасть к гимнастёрке мужа, когда вернулся, не веря своему счастью.
В 1917 году в семье Земнуховых появился первенец – Саша. А вскоре, только сын стал на ножки, родилась девочка Нина. Матери прибавилось хлопот.
В 1923 году, в семье Земнуховых родился мальчик. Назвали Ваней. Ване не было и шести, когда он стал проситься в школу. Но учительница отослала его домой, приказав приходить через два года.
Но через год Ваня настоял на своём, уговорив родителей пустить его в школу. К тому времени уже училась и Нина, так что пришлось шить из холстины третью ученическую сумку.
Вскоре встал вопрос о переезде.
Зимой 1932 года на руднике Сорокино, названном впоследствии Краснодоном, поселилась семья Земнуховых.
Дети пошли в школу. Вечерами, не успев спросить за домашнее задание, Ваня выпаливал:
«Я всё знаю наизусть
Погуляю и вернусь!»
И убегал во двор с ребятней.
И только для матери овладение грамотой так и останется навсегда чем-то таинственно-непостижимым.
Весной сорок первого Анастасия Ивановна наглаживала Ванину сорочку, готовила его к выпускному вечеру. Как хотелось матери, чтобы на вечере он выглядел наряднее обычного!
Спать не ложилась – ждала сына. Под утро пришёл счастливый Ваня со свёрнутым трубочкой голубоватым листом. Мать взяла в руки аттестат, и в который раз пожалела, что неграмотна, – очень хотелось ей прочесть документ, получить который так стремился её сын.
Уже светало, но ни мать, ни сын ещё не знали, что уже началась война.
С первой мобилизацией ушел на фронт старший сын Александр. Ваня поступил на краткосрочные юридические курсы в г. Ворошиловград.
Враг подходил всё ближе к Краснодону, началась эвакуация. А через день – другой в городе наступила зловещая тишина, сквозь которую ворвались фашистские мотоциклы.
С приходом немцев Ваня сильно изменился. Матери казалось, что он сильно возмужал, и даже в манерах появилось что-то резкое и грубоватое. Он подолгу пропадал целыми днями, а иногда и ночами, к нему приходили незнакомые ребята. А как-то раз появилась девушка, Ульяна Громова. Анастасия Ивановна откровенно залюбовалась её красотой. Что-то затеплилось у матери в груди: может когда-то невесткой будет? Но Ваня объяснил, что она приходила только по делам.
Анастасия Ивановна почти не выходила из дома, тягостные думы не покидали её. Материнское сердце не обманешь. Первый день Нового 1943 года огорчил арестом Мошкова и Третьякевича. Ваня решил идти выручать товарищей, но из полиции он уже не вернулся. Анастасия Ивановна перестала отличать день от ночи. Мысли о том, что святое, чистое тело её сына, обливается кровью и подвергается истязаниям, жгли её каждую минуту. Она не знала, что произошло в ту страшную ночь 16 января, мать как от удара сразу проснулась. Тяжело стучало сердце, казалось вот-вот вырвется и разорвёт её грудь. С фотографии на стене, улыбчиво смотрел Ваня.
Утром 16 января в дом вошли трое полицейских, как-бы за одеждой для сына. Они рылись в сундуке, что-то пихали в старенькую наволочку. Анастасия Ивановна принесла им маленький обмылок для Вани.
– А мы их уже умыли, накормили и спать уложили, – хохотнул один из полицаев. Услышав эти слова Александр Фёдорович стал медленно оседать на пол.
Через пять дней отец Вани скончался. Всё дальнейшее для Анастасии Ивановны проходило как в кошмарном сне, будто с камнем на ногах, падаешь в страшную темноту.
14 февраля 1943 года, сразу после освобождения Краснодона, Анастасия Ивановна вместе с матерью Володи Осьмухина – Елизаветой Алексеевной пришли к шурфу шахты №5. С остановившимся сердцем смотрела мать, как из чёрной пропасти шурфа поднимали изуродованные до неузнаваемости трупы юношей и девушек. Ваню, почти раздетого подняли в числе последних. Мать подрезанным колосом опустилась на чьи-то руки, подумав, что сыну холодно и его надо согреть или чем-нибудь прикрыть.
После войны, осталась мать жить в доме с дочерью Ниной. Старший сын живым вернулся с войны, работал преподавателем в Донецке.
Всё чаще Анастасия Ивановна уходила в свою спаленку, где оставалась наедине с Ваней. И тогда, как и раньше, шептала ему, прикасаясь к чёрной рамке:
– Сыночек, кровинушка моя, сокол…
Иногда ей казалось, что Ваня слышит её и словно говорил:
«Всё хорошо, мама. Прости меня, родная, но поступить иначе я не мог…»
